Здесь он родился, здесь он вырос. Мюнзинген в кантоне (территориально-административная единица в Швейцарии) Берн. 540 метров над уровнем моря. Обрамленный в сказочной декорации — если бы только облака не закрывали вид на Бернский Оберланд. Отсюда Роман Бюрки пришёл в мир футбола. Берн, Цюрих, Фрайбург, Дортмунд. А пятнадцать лет назад всё висело на волоске, «потому что я так боялся снова потерпеть неудачу». Разговор о доме, подвиге и нежном ударе отца.
Между столицей Швейцарии Берном с его стадионом «Ванкдорф» (нынешний «Стад де Сюис»), имеющим столь важное значение для истории Федеративной Республики Германии (вспомним ЧМ 1954 года), и муниципалитетом Шпиц («Дух Шпица») в 40 км к юго-востоку от столицы находится Мюнзинген, населённый пункт с 13000 жителями. В футбольном плане это место тоже не менее важное, по крайней мере, с точки зрения Дортмунда: Роман Бюрки родился здесь 14 ноября 1990 года. Человек, который вот уже 5 лет защищает ворота «Боруссии» с надёжностью швейцарского часового механизма, и который недавно продлил свой контракт с клубом до 2023 года и, таким образом, стал постоянно действующим лицом, подобно своим известным предшественникам Роману Вайденфеллеру (16 лет в клубе), Штефану Клосу, Эйке Иммелю (оба по 8 лет) или Хорст Бертрам (12 лет).
«Он обладает реакцией выше среднего и может удерживать свою команду в игре своими сейвами. В атакующей игре он обладает невероятной точностью и остротой. И это не все его главные качества, но эти, безусловно, являются его наиболее сильными качествами», - сказал однажды о Романе Бюрки тренер вратарей швейцарской национальной сборной Патрик Фолетти.
Уже за пределами «Фриц-Вальтер-Веттер», когда поезд отъезжал со станции Ванкдорф, на сотовом телефоне появилось сообщение: «Давай я заберу тебя с вокзала? Пошёл дождь». Когда поезд прибыл на небольшую станцию в Мюнзингене с опозданием на семь минут, то там снова стало сухо. 400 метров до дома родителей Романа Бюрки можно легко пройти пешком. 29-летний молодой человек ждал в саду с мячом в руке. Но этот мяч был предназначен для занятия с годовалым псом Билли.
Мы идём по тому же пути, по которому Роман Бюрки шёл каждый день на протяжении многих лет. Примерно десять минут до спортивного поля, где мальчиком он смотрел каждую игру, в которую играл его отец. В 1994 году таблоид Blick опубликовал благодарный заголовок: «Вратарь «Мюнзингена» без поражений в течение 772 минут». Мартин Бюрки, управляющий компании по строительству отопления, в свободное время был вратарем «Мюнзингена», команды третьего дивизиона. Поэтому неудивительно, что Роман Бюрки пошел по его стопам. «Я многим обязан своему отцу и родителям в целом», — говорит номер один «Боруссии» по дороге в спортивный комплекс Сандройтенен. В семье большая сплоченность. Накануне Роман перевозил коробки, поскольку младший брат Марко (27 лет) переехал в Люцерн на новую работу. Центральный защитник подписал двухлетний контракт с клубом первого дивизиона ФК «Люцерн».
Роман, в чём разница для тебя между домом и Родиной?
Дом — это место, где я сижу на диване. Отчизна там, где всё началось, в том числе футбол, и где семья живёт по сей день.
И что значит для тебя Родина?
Я чувствую себя в Дортмунде как дома, и я не из тех людей, которые куда-то ездят, когда есть два выходных. Однако в отпуске я хотя бы раз бываю с моими родителями, с моими бабушкой и дедушкой, с моим братом.
Близость к дому означает близость к природе?
В любом случае это так. Мне нравится быть на улице, мне всегда нравилось. Я весь день играл в футбол с друзьями, а когда стало рано темнеть, то я сделал освещение. Я люблю бегать с собакой, которая есть у нас в семье. В этом есть что-то успокаивающее. И гораздо приятнее заниматься чем-нибудь другим, чем просто думать о футболе.
Деревенская сплочённость выше, чем в городе?
Что касается Мюнзингена: здесь большая сплочённость. Практически все связаны между собой. Все друг друга знают и ценят.
У детской дружбы есть продолжение?
Я не встречаю здесь друзей детства, потому что они уехали, работают и живут где-то там. Здесь до сих пор живет только Даниель, в прошлом мой лучший друг. А когда я в Мюнзингене, то я провожу много времени со своими родителями и своим братом.
Ты играл в «Мюнзингене» до 2005 года и не хотел уезжать после неудачного просмотра в другом клубе. Почему?
Когда мне было 14 или 15 лет, я проходил просмотр в FC Thun. У меня не сложилось. Когда мне потом сказали, что того, что я показал, к сожалению, было недостаточно, и меня это сильно задело. Я всегда не жалел себя и всегда стремился побеждать. Я был так подавлен после таких новостей. А когда через несколько дней позвонил тренер вратарей «Янг Бойз Берн» и пригласил меня на их тренировку, я сказал: «Да, конечно, с удовольствием». Но когда мы собирались ехать в Берн, я внезапно отказался, потому что очень боялся проиграть снова. Отец чуть ли не заставил меня сесть в машину. Он многое сделал для того, чтобы я стал тем, кем я являюсь сейчас.
Как всё прошло в Берне по сравнению с Туном?
Ребята приняли меня очень хорошо, все были очень дружелюбны. Они одолжили мне тренировочную одежду, и я снова почувствовал себя уверенно. То, что мне не удалось показать себя во время просмотра в Туне, сработало в Берне. Тренер прямо сказал мне, что хотели бы оставить меня в команде. И в следующем сезоне я присоединился к команде «Янг Бойз Берн» для игроков не старше 16 лет.
Ты играешь в «Боруссии» уже пять лет. Цвета такие же, чёрные и жёлтые...
И не только это! «Боруссия» очень популярна, в клубе есть что-то семейное. И он очень популярен и здесь, в Швейцарии. Когда я продлил контракт, я получил много поздравлений. Когда я приглашаю друзей на игры, они в восторге от той уникальной атмосферы, которая царит на нашем стадионе. Вид на Южную трибуну впечатляет. Людей там вдвое больше, чем у нас жителей.
Ты как-то сказал: «Для футболиста лучше всего играть на таком замечательном стадионе» - как ощущались игры без зрителей после перерыва из-за коронавируса?
Это был, есть и будет очень красивым стадионом — и когда он заполнен, все 81 тысяча чёрно-жёлтых гонят вперёд, для меня это самый красивый стадион в мире. Мы, игроки, самые большие поклонники наших болельщиков!
Было ли преимуществом то обстоятельство, что во время дерби не было такого давления, и недостатком ли было отсутствие связи с болельщиками в матче против «Баварии»?
Оба варианта верны! И в тех играх это было заметно. Мы с самого начала играли уверенно с «Шальке» и не дали сопернику ни единого шанса. И «Шальке» просто сдался. Без зрителей им не за что было зацепиться. Мы вынесли их со стадиона. В Париже и против «Баварии» было иначе. В Париже мы много владели мячом, но играли только до штрафной. Если бы на стадионе были зрители, которые бы давили на защиту ПСЖ, то я уверен, что мы бы забили гол. Если уступаешь в счёте, то играть без зрителей — это очень тяжело.
Готовиться к таким играм сложнее или легче?
Перед первой игрой с «Шальке» никто не знал, что будет. У нас было небольшое преимущество в том, что мы уже знали, каково это играть в Париже без зрителей. Однако это совсем несравнимо. В Париже на стадионе не было болельщиков, а перед этим было двенадцать тысяч. Это заметили. И к таким играм мы готовились достаточно расслабленно. В любом случае, не нужно бояться сердить зрителей, если сделаешь ошибку.
Обращал внимание на это во время игры?
Конечно, в первую очередь нам помогают болельщики. Но каждый чувствует себя по разному. Некоторым нужна помощь трибун до конца игры. А для кого-то было бы неплохо, когда со стороны нет дополнительного давления. У нас и так уже есть высокие требования к себе, а зрители к этому ещё и добавляют: они хотят видеть, чтобы мы всегда играли хорошо. Конечно же, я бы тоже этого хотел.
Когда ты понял, что коронавирус всё изменит?
Сначала я не думал, что так много аспектов в нашей жизни изменится. К правилам поведения, маскам в автобусе, маскам для запасных игроков на стадионе нужно было привыкнуть. Я рад, что мы не недооценили вирус в Германии, лига проделала большую работу и мы первыми среди высших лиг и довольно быстро возобновили игру. За это нами восхищалась вся Европа, весь мир футбола и спорта.
Ты работаешь с психологом. В чём и как он помогает?
Во время моего пребывания в Берне, когда мне было 18 лет, нам предложили психолога. И я с радостью принял предложение. Впоследствии я поддерживал с ним связь. Когда в том сезоне под руководством Петера Боша дела пошли не так, я очень в нём нуждался. Если у вратаря что-то не получается, и если он выглядит очень глупо, пропуская гол, он подвергается нешуточной критике. И вот уже два с половиной года мы очень плотно работаем вместе. Я могу поговорить с ним о любых стрессовых ситуациях.
Позиция вратаря является самой сложной в футбольной команде?
Вратарь, в любом случае, очень неблагодарная работа. Вы берёте на себя большую ответственность, вы последняя надежда. За вами только пустые ворота. Пускать мяч туда нельзя. И тренеры ещё требуют, чтобы ты участвовал в подыгрыше и тоже брал на себя определенный риск. Для вратаря он выглядит поменьше, чем на самом деле. Он не должен терять мяч и должен, если это возможно, передать его своему партнеру по команде и не выбивать его в аут. Мне потребовалось достаточно много времени, чтобы найти подходящий для меня уровень риска. Мне очень нравится заниматься своей работой, и я немного горжусь тем, чего добился до сих пор, и за какой клуб играю.
Существует ли вообще идеальная игра вратаря?
Да, существует. Это будет смесь разных голкиперов, каждый из которых очень хорошо выполняет свои задачи. Во многом это связано с Тер Штегеном, у которого есть надёжный баланс, когда дело доходит до риска, и который хорошо играет ногами.
Есть ли у тебя особенные ритуалы при подготовке к игре?
Перед выездом на матч я записываю на листке бумаги задачи, которые у меня есть на эту игру. Обычно я стараюсь использовать пять ключевых слов на поле. Тогда я могу спокойно идти на игру. Помогают и ритуалы.
Не хватает ритуала перед пенальти...
… верно. Мне еще не удалось отразить много пенальти
Следует ли отменить пенальти и заменить его буллитом, как в хоккее (здесь игрок бежит от центральной линии к вратарю)?
Мои шансы на успех наверняка были бы выше. Я пытался уже перед ударом проанализировать, куда пробьёт игрок, и надеюсь, что в таких ситуациях в будущем мне будет везти чуть больше. Ты должен выбрать правильный угол, правильную высоту. Всё должно соответствовать.
Говорят, что ты доволен только тогда, когда отыграл на ноль.
Моя главная задача — отыграть на ноль. В прошлом сезоне мы делали это очень часто. И это делает меня счастливым, даже когда мы, возможно, сыграли не так хорошо, как нам требуется. В любом случае, победа со счетом 1:0 для меня намного лучше, чем если бы мы сыграли очень хорошо и выиграли 3:2.
Команда 15 раз сыграла на ноль, при этом 13 раз ты стоял в воротах. Так был ли сезон удачным?
Я бы сказал так: есть касаться оборонительных действий, то с ноября мы, в целом, очень стабильны как команда.
Была ли смена тактики правильной для команды?
Да. В лице Ашрафа справа и Рафы слева у нас были игроки, которые хорошо играли в обороне, но и выполняли большой объем работы в атаке. Для нас было очень выжно наличие пяти человек в обороне.
А в целом? Итог гласит «снова только вторые» с акцентом на «только» или «снова вторые» в смысле высокой постоянной планки?
Я оглядываюсь назад со смешанными чувствами. В целом, это был хороший сезон. Мы устанавили рекорд по забитым мячам и часто играли на ноль. С другой стороны, мы снова были очень близки, но, как и в прошлом сезоне, потеряли очки против более слабых в кавычках соперников. Это раздражает, и в этом наше отличие от «Баварии», которая не проиграла ни одной игры во второй половине сезона. Тогда за ними было сложно угнаться. У нас такого ещё не было, но страсть нам нужна, тем более, что мы должны выходить на поле и говорить себе: мы сейчас всех порвём. А потом мы действительно выкладывались. В этом не могло быть никаких сомнений!
Каковы твои ожидания от грядущего сезона? Около 50-ти игр, максимум 54, нужно сыграть за период времени на четыре недели меньший, чем обычно.
Это будет сезон на истощение. На сборах в Швейцарии мы заложили фундамент для того, чтобы быть физически здоровыми и - внимание! - играть стабильно успешно. У нас как раз оптимальный состав, поэтому мы можем применить ротацию, если кого-то нужно поберечь.
Чем является для тебя сборная? Или эта глава уже закрыта?
Это пока не окончательное решение. Я играл за неё шесть лет, но так и не получил шанс сыграть в значимых матчах. Но принимать участие в этих поездках, а потом снова втягиваться в ритм чемпионата — это слишком утомительно. Кроме того, у меня регулярно возникают проблемы с приводящими мышцами. Поэтому я решил пока сосредоточиться больше на клубе и своём здоровье. Пока что это пошло мне на пользу.
